Ты Питерец?

[Соучаснеца]

У нас такие мероприятия (как то - Ночь музеев, Праздник корюшки и т.п.) организовываются через одно место, в народе смачно именуемое Пятой Точкой....

Если Ночь - значит купил билет - и все равно стой немеряные очереди, и вообще мало куда можно успеть попасть, даже за 12 часов работы этой самой "ночи"... В том году таким образом не попали в музей Водоканала (а оч хотелось!)

Если корюшка - то очереди нужно занимать сразу 3: за пивом, за, сопсна, корюшкой, и сразу же - в туалет...

Вопчем... Чётаката.... Не по душе мне эти массовки. А в музей приятней просто сходить.

[kket]

А я успела на первую реконструкцию в Артиллерийском (Первая Мировая) ((было здорово)), на концерт в Кшесинской (ну ОЧЕНЬ потрясающий), и прогуляться по Петропавловской, и еще вдоль очереди в Планетарий, и вдоль пробки на всех центральных улицах Петроградки:)) А потом совсем стемнело, народ начал толкаться, и рыцарского турнира в том же Артиллерийском мы даже не дождались, хотя было интересно. Успели еще в музей авангарда заехать. В общем, прогуляться теплой сухой ночью по городу тоже прекрасно, а на Ночи музеев надо выбирать не самые популрные места - туда толпы не ломятся.

Вот, Арктика и Антарктика обещали показать северное сияние - все и поехали. А говорят, смех был, а не сияние :))

[olg66]

Питерцы. Зарисовки.

 

 

Бабушка монгольского вида скромно стоит у стены. Перед ней лежит узорчатая плошка. Временами бабушка осеняет прохожих крестным знамением и Христом-Богом просит просит на хлеб.

Проходящий мимо парень опрокидывает плошку на бок. Мелочь золотистым ручейком хлещет на пол.

- Шайтан! - кричит ему вслед бабка. - Атунхэнчи! Аллах тебя покарает!!!

Потом нагибается, с трудом, пересчитывая, собирает монеты и продолжает просить Христом-богом.

 

Девушка лет двадцати пяти и молодой паренек, спящий у нее на коленях.

Паренек подобен беззаботному котенку, а девушка - мудрой опытной кошке, которая взяла над ним опеку.

Мальчик проснется - и они снова станут на равных.

Для окружающих.

 

Весна. Нищий у входа пускает кусочком зеркала солнечных зайцев. Зайцы прыгают по вестибюлю, гоняются друг за другом и вообще радуются жизни.

 

На неудобном трамвайном кресле сидит женщина того возраста, когда место еще не уступают, но уже об этом подумывают.

Из под ее короткой юбки виднеются ноги, отполированные мужскими взглядами просто таки до зеркального блеска.

 

Мост.

- Не подскажете, сколько времени?

- А вам зачем?..

 

В вагон заходит Звезда. Не из новых, тех, что можно назвать «карликами», а настоящий белый гигант. В летах.

Взрыв сверхновой уже вот-вот.

Люди старше сорока начинают шушукаться. Те, что постарше, понемногу встают, уступают место.

Звезда держится за поручень и смотрит в пол. Это усталая Звезда.

Постепенно цепная реакция доходит и до молодежи. Шепотки вроде: «Ты что, это же…» становятся громче, набирают силу. Встает среднее поколение, встают молодые. Звезда поднимает глаза.

- Ой… ну что вы, право. Спасибо, я сейчас уже выхожу… Садитесь... Садитесь!

И правда, выходит на следующей остановке.

Только тогда молчаливый парад рассыпается и вновь занимает свои места.

 

- Саш, он сказал, что нам нужно на север. Где на этой карте север?

- Лёва, мы в метро... Север остался наверху. )))

 

День Святого Валентина. В вагоне сидит молодой человек, отмеченный любовью. На щеках, на губах и даже на кончике носа у него следы помады. На лбу ярко-алый отпечаток девичьих губ. Шея измазана кармином.

От юноши пахнет розами.

 

На переходе стоит девушка с бейджем: "Аттестаты, дипломы".

Рядом, с таким же видом, другая. Но без таблички.

Это, надо понимать, - товар лицом.

 

- Простите, что хожу побираюсь… Вещи украли на вокзале, не уехать. Вот и хожу, на операцию собираю. Что значит, кому?

 

В вагон входит женщина с решетчатой переноской. В ней сидит, поджав под себя хвост и лапы, черно-белый кот и ритмично мяукает.

- Масик, ну что ты нервничаешь?

- Мяу. (А того).

- Масик, ты мешаешь людям.

- Мяу. (Плевал я на них).

- Масик, мы сейчас поедем домой!

- Мяу… (Очень мне нужна ваша Мурка. Можно подумать…)

- Масик, я все расскажу твоей маме!!!

- …

Видимо, подавленный маминым авторитетом, Масик умолкает.

 

В вагоне стоит бабушка, одетая "под молодую" - короткая юбка стиля семидесятых, полосатые колготки. На локте висит сумочка, из которой выглядывают мордочки резиновых игрушек.

В левой руке бабушка держит ручку коляски, которую временами покачивает и даже что-то успокоительно шепчет младенцу.

Коляска пуста.

 

В вагон заходит девчушка. Тихо что-то говорит, обращаясь к людям. Слышно только старомодное: "Товарищи, у меня..."

Щелк. Двери закрываются. Следующая станция...

"Ж-Ж-Ж!" разгоняющегося поезда.

На девочку перестают обращать внимание.

У настоящих попрошаек пронзительно-поставленные голоса. Их слышно сквозь стук колес.

Но у нее-то действительно погибла семья.

 

Тетя:

- А ну уступите место! Что это за нахальство! Скамейка тут для троих, а вас с мужиком двое!

Она молчала.

Он пояснил:

- Трое. Она - беременна.

Тетя завяла.

Вернее, сначала покосилась.

Завяла потом.

 

- Улица Шаумяна! Шаумяна улица, тебе говорю, немчура!

- Showman street? - o_O - Really?

 

Немногие отваживаются спать в метрополитене. Ходят легенды, что наивно задремавших пассажиров увозят под землю, и там они до самой смерти куют поезда.

Трупы потом скармливают крысам-мутантам.

Бойтесь!

 

Серая толпа. Утро понедельника. Поезд. Из верхних динамиков вместо названия станции раздается вдруг голос Боба Марли и какое-то жизнерадостное регги. Судя по качеству, к микрофону поднесли мобильник.

Потом регги стихает и проснувшиеся пассажиры слышат голос, лучащийся внутренним светом:

- Ха! Теперь меня уволят... Уррра! Следующая остановка забыл.

 

В вестибюле лежит старый вшивый пес. Когда-то он был доберманом. Давно.

Ныне - яркий представитель обще-дворовой породы.

Лежит и лежит. Час за часом, день за днем. Только иногда приоткрывает один из своих больных, в красной сеточке, глаз и озирает толпу...

Смерть его заметили только через три дня.

 

В последний момент в вагон заскакивает бабушка с тележкой. Двери открываются специально для нее - по всему составу.

Вот она внутри, большеглазая, запыхавшаяся.

- Спасибо вам огромное! - обращается она к машинисту.

Если бы машинист был телепатом, он обязательно ответил бы "Не за что!" и густо покраснел.

Но он не телепат. Поезд трогается.

 

Настоящее одиночество можно почувствовать лишь тогда, когда вокруг тысячи людей.

Вот стоит парень - сжал кулаки, старается не заплакать. В глазах огонь пополам с безысходностью. Это будущий герой, а может - завтрашний самоубийца.

Вокруг тысячи людей, но он один.

А вот парочка: Он и Она. О, это прекрасный Он - высокий, красивый, романтичный. Белого коня нет лишь потому, что его сложно протащить на эскалатор. Она - тоже хороша. На ней юбка и берет, но держится так, будто это платье и диадема. Принцесса метро.

Вокруг тысячи людей, но они вдвоем.

Вокруг тысячи людей…

 

- Осторожно, двери закрываются...

Щелк.

От "косяка", если в метро есть косяки, отделяется человеческая фигура. Худой бородатый паренек, одетый в радужные цвета.

- Слушайте меня, люди! - кричит от на весь вагон, и голос его без труда перекрывает шум разгоняющегося поезда. - Я только что слышал голос с Неба!!!

В глазах пассажиров зажигается вялый интерес.

- И он сказал мне! - продолжает надсаживаться парень. - Он сказал... Он сказал... - парень вдруг переходит на искренний, проникновенный театральный шепот: "Осторожно!" - сказал он мне. "Двери - закрываются!" Вы слышите?! Голос с Неба предостерег меня! Он смотрит на нас!..

 

Три пьяных паренька в трениках, со спортивными сумками, стоят у дверей. Рядом с ними в углу сиденья жмется девушка с умной книжкой в руках и глазами спаниэля. Она терзаема моральным выбором - пересесть подальше от плебеев или оставить за собой нагретое место. Мучается.

 

Тоннель. Двое детей, мальчик и девочка, сидят на скамье, спинами к пассажирам, рядом.

Оба выставили по два пальца - ножки - и их фигурки, карикатурные Адам и Ева, бродят по берегу оконного стекла. Кукольный театр во тьме.

 

К перрону подходит синяя гусеница.

Молодой парень ждет, пока состав слегка притормозит, и ласково проводит рукой по проходящим вагонам.

Погладил поезд...

 

Молодой веселый китаец с двумя бананами. Один ест сам, другой предлагает попутчикам. По очереди.

Многие благодарят. Все отказываются.

 

Раннее утро. Молодой крепкий мужчина, похожий на рабочего из советского кино, или старорежимного дворника, - в фартуке и чистых рукавицах. Он торгует снедью с тележки.

Покупателей нет пять минут, семь...

Мужчина вынимает из нагрудного кармана кошелёк и кладет в кассу десять рублей.

Тихонько берет с прилавка "песочное" колечко...

Крошит его голубям.

 

Рядом с метро - старик с плохонькой гитарой и самодельным усилителем на тележке. Он поет "Прекрасное далёко" голосом очень пьяного сказочника. Грустно-грустно. Для него "Далёко" закончилось где-то здесь - на ветру, с корзинкой для милостыньки.

И все-таки. Он же на что-то надеется...

 

Он идет по кромке платформы - танцует, кружится, вертится на носочках, прижимая к ушам музыку. За спиной болтается радужный шмотник. Сверху что-то громко кричит диктор, странно смотрят прохожие - но он не видит их и не слышит.

Он танцует на кромке. Если отвлечься - окажешься на рельсах.

 

Метро. Поезд. Девушка спит на плече у парня.

Неожиданно вагон встряхивает и девушка просыпается.

Очень удивленно смотрит на свою "подушку".

- Спите-спите, - успокаивает ее парень. Я до конечной...

Девушка оглядывает его сонно-оценивающе, благодарно что-то бормочет и кладет голову обратно. Досыпать.

 

У входа в метро стоит молодой парень. Он держит дверь, прилагая к этому видимые усилия. Но улыбается. Мимо него идут женщины: девочки, девушки, бабушки. Кто-то благодарит кивком, некоторые вслух, но большая часть просто проходит мимо.

Если б ему отпустить дверь и не бороться с ветром - она прекрасно открылась бы сама. Правда, в другую сторону.

Он знает об этом. Он улыбается.

 

Вы замечали, что люди в метро делятся на прохожих и персонажей?

Вот скамейка. На ней - шестеро мужиков.

Кажется, у них обычный, славянский тип лица, и все же, все же...

Они закрыли глаза. Смотрят внутрь себя, устало, и кажется, - перед тобой застыли в строю легионеры Великого Рима, Urbis magna imperia.

Сидячий строй - не гладиаторов, нет, обычных служак, с кожей лица, похожей на вспененное железо, и шрамами на щеках.

"Следующая остановка..."

Все.

 

Вагон. По проходу между сиденьями движется парень в армейской форме. Никто ему не подает.

И правильно.

Парень выдал себя за героя Афганистана, не подходя по возрасту совершенно. То есть, совсем.

И все-таки ему перепало.

Семейная пара - обоим под семьдесят лет.

Плевать им на возраст.

Их сына забрали молодым.

 

Восьмилетняя девочка. Торгует котенком.

Похожи.

[Соучаснеца]

Ох Олег.... Я прям вся в растроганных чувствах.. Прослезилась многократно...

И ведь всё это правда....